В результате происходивших демографических процессов в регионе формировалась такая уникальная социальная группа, как ловцы, которая значительно увеличилась количественно с 1860-х гг. – после отмены крепостного права и принятия в 1865 г. Устава о Каспийско-Волжских рыбных промыслах, вводившего с 1867 г. свободный морской лов. Стихийность рыбного промысла затрудняет возможности его учета. Так, даже в отчетах Астраханского губернского статистического комитета констатировалось, что собрание точных статистических сведений крайне затруднительно, даже почти невозможно по многочисленности лиц, занимавшихся этим промыслом [32, c. 35]. Тем не менее, относительное увеличение численности ловецкого населения можно отследить по динамике выдачи билетов – разрешений, которые покупал ловец на право осуществления промысла.

Так, судя по числу билетов, выданных на вольный лов в морских водах, количество ловцов стабильно увеличивалось. В 1868 г. было выдано 5262 билета, в 1872 г. – 7419 [32, c. 36], в 1873 г. – 7966 [33, c. 45], в 1874 г. – 8178 [26, c. 50], в 1876 г. – 8695 [34, c. 43], в 1877 г. – 7464 [35, c. 60], в 1878 г. – 7608 [36, c. 67], в 1879 г. – 7877 [37, c. 28], в 1880 г. – 7945 билетов [38, c. 33]. Это касалось только самостоятельных ловцов, бравших билеты на право лова в бакенных полосах, в морских водах вольного промысла, на зимний подледный лов и на бой тюленя. С введением вольного лова, освободившего рыбный промысел от откупной системы, постепенно улучшалось положение ловцов. Конкуренция между отдельными рыболовными хозяйствами повысила поденную оплату труда наемных рабочих, облегчила сдачу рыбы рыбопродуктов оптовым торговцам. К 1910-м гг. количество выдававшихся билетов на морской и речной лов увеличилось в несколько раз: в 1913 г. – 44792 билета, в 1914 г. – 41988 билетов [30, c. 33]. Рост количества ловцов способствовал и росту числа рабочих, занятых в рыбном промысле: в море в составе ватаг, набиравшихся на судно; неводных и промысловых рабочих на речных тонях; специалистов по разделке, обработке рыбы и икры и прочих.

Несмотря на рост числа купленных билетов, доходность рыбного промысла постоянно колебалась и зависела от случайных факторов, в частности, от природно-климатических условий. Например, 1876 г., как по объемам вылова, так и по объемам сбыта рыбной продукции, являлся одним из самых неблагоприятных для рыбопромышленного населения Волго-Каспийского рыболовного района. Главной причиной стали постоянные шторма в море, происходившие как весной, так и осенью, которые срывали выставленные сети и орудия лова, разбивали косяки рыбы, шедшей в реки. Осенью 1876 г. к этому присоединились рано начавшиеся морозы, остановившие осеннее морское и речное рыболовство. Надежды ловцов на зимний подледный лов также не оправдались ввиду постоянных оттепелей. Помимо низких уловов, и, соответственно, заработков, необходимости оплаты работы наемных бригад промысловых рабочих и других причин ловцы потеряли много орудий лова. Часть ловцов разорилась, что заметно по снижению количества билетов в последующий 1877 г., после чего статистика числа выданных билетов снова начинает расти.

Активный вольный морской лов имел и обратную сторону. Уже к концу 1870-х гг. статистические сведения показывают уменьшение доходов от морских промыслов вследствие уменьшения количества красной рыбы в море. В связи с этим многие ловцы начали оставлять красноловный промысел и переходить на лов частиковой рыбы в море и речных водах дешевыми сетками и распорными неводами, использование которых было разрешено еще в 1871 г. [39], но широкое распространение получило только к концу 1870-х гг. Даже морские ловцы, бравшие дорогие билеты на лов красной рыбы, запасались дешевыми сетками, пополняя недоловы красной рыбы уловами частиковой [35, c. 62].

Ловцы, как и крестьяне, по своей сути являлись мелкими товарными производителями. Несмотря на изменение приоритетного вида хозяйственной деятельности, ловцы, будучи выходцами из крестьян, не теряли связи с сельскими обществами, где имели наделы земли и вели подсобное хозяйство. В отличие от крестьян, ловцы были лучше обеспечены материально, так как для осуществления лова они должны были иметь минимум снаряжения, включавшего в себя орудия лова, судно и такелаж к нему и прочее.

Существовали категории ловецкого населения, которые занимались исключительно промыслом, как правило, это было справедливо для переселенцев из других регионов, образовавших самовольные поселки в выгодных для осуществления лова местах.

Исключительно из переселенцев и их потомков состояло население ряда поселков на северо-западном побережье Каспийского моря, единственным источником существования которых был рыбный промысел. Здесь располагались поселки бывших крепостных крестьян Калужской и Орловской губерний (село Брянское) и переселенцев из Нижегородской и Саратовской губерний (Новый Чечень, Шандруковская пристань, Суэткина Коса, Украинская пристань). У многих поселенцев здесь проживало уже не одно поколение, их деды и прадеды были ловцами, а рыболовство являлось наследственным промыслом. Жители более молодых поселков (возникших в начале 1890-х гг.) Бирюзяка и Тушиловка, переселившиеся из Центральной России, также занимались исключительно рыбным промыслом, так как не имели надельной земли [29, c. 111]. По сообщениям современников, население самовольных поселков, располагавшихся на побережье моря в Астраханском и Красноярском уездах, к 1894 г. составляло более              13 тыс. чел [40, c. 140–145].

Морской промысел было возможно осуществлять только зажиточным ловцам, так как несмотря на объявленный свободный лов, снаряжение морского судна требовало значительных затрат. Поэтому подавляющая часть ловцов могла осуществлять только речной лов на Волге и в дельте, где все водное пространство и прилегавшие к нему берега были разбиты на участки, имевшие своих владельцев. Самостоятельным ловцам приходилось конкурировать с другими ловцами, а также с крупными рыбопромышленниками, арендовавшими или владевшими участками, богатыми рыбными ресурсами.

Параллельно с развитием самостоятельного промысла шел рост крупных фирм, скупавших в дельте Волги выгодные для лова участки и вытеснявших самостоятельных ловцов, или заставлявших их работать на рыбопромышленника. В таких условиях государство начинает принимать ряд мер для стимулирования самостоятельного промысла и облегчения возможности выхода в море не только для ловцов, но и для крестьянства, для которого рыбная ловля являлась подсобным хозяйством.

Согласно положениям Устава Каспийских рыбных и тюленьих промыслов [41], с  1 июля 1876 г. была учреждена Вспомогательная касса для морских ловцов. Ее целью была поддержка местного ловецкого населения путем выдачи ссуд под относительно небольшие проценты. Касса предоставляла возможность мелким промышленникам участвовать в морском промысле в качестве самостоятельных ловцов, а не наниматься в подряд к крупным рыбопромышленникам [27, c. 6].

Министром государственных имуществ в июне 1882 г. на заседании Кабинета министров было внесено предложение о предоставлении крестьянам льготных условий на аренду казенных речных рыболовных вод Астраханской губернии. Предложение поддержали и утвердили. Было решено в порядке эксперимента разрешить крестьянским обществам, товариществам из нескольких крестьян-домохозяев, а также отдельным крестьянам, при получении на торгах в арендное содержание рыболовных участков по Волге заменить залог на поручительство. Для крестьянских обществ и товариществ вводилась круговая порука – «мирские приговоры о взаимном друг за друга ручательстве», а отдельные крестьяне могли получить участок в аренду при условии поручительства за них благонадежных членов общества [42].

Данная мера значительно повысила привлекательность аренды вод для крестьян. На рубеже XIX–XX вв. отмечается усиленное стремление крестьянских обществ к аренде речных рыболовных участков и осуществлению лова на них на товарищеских или общинных началах. Это свидетельствует об эффективности принимавшихся законодательных инициатив по вовлечению крестьянства в мелкое предпринимательство. В годовом отчете общественного надзирателя Устиновича (инициалы в источнике отсутствуют. – Прим. авт.) указывалось, что «в Круглинских казенных водах в 1899 г. улов рыбы был более чем хорош. Цены на рыбу (сырцом) стояли порядочные. Крестьяне с. Петропавловки (арендаторы вод) арендой остались очень довольны и поправились хорошо. Отчетный год показал, что это может быть весьма жизненным и плодотворным в смысле упрочения и развития хозяйственного благосостояния приволжского населения» [29, c. 26]. Также в 1899 г. отмечалось оживление ловецкого хозяйства в Красноярских общественных и казачьих водах, в водах общества татар сел Хожетаевки и Сеитовки и др. [29, c. 29]. Удачный опыт даже был распространен на территорию Кавказского края, где крестьянам предоставили те же льготы для аренды казенных речных и озерных вод [43].

В 1906 г. в рамках ряда указов по поддержке Каспийско-Волжского рыболовства было принято решение временно установить билетный сбор с каждого судна, осуществлявшего лов в бакенном пространстве, в размере 50 руб. за год и 25 руб. за полгода (против 80 и 40 руб. соответственно, установленных Правилами 1902 г.). Речные ловцы были приравнены к морским по льготам на получение ссуд во Вспомогательной кассе для ловцов. Государственном советом также было принято решение о государственном беспроцентном займе по 10 тыс. руб. сельским банкам Дмитриевской и Икрянинской волостей, Чаганскому и Теплинскому волостным сообществам Астраханской губернии.

Средства были направлены на выдачу мелких краткосрочных ссуд ловцам [44]. С 1911 г. началась практика выдачи ссуд на развитие рыболовства на срок до 15 лет. Ссуды выдавались из капитала, состоявшего в распоряжении Главноуправляющего землеустройством и земледелием и предназначенного первоначально для выдачи ссуд на «сельскохозяйственные улучшения» [45].

Данные решения шли в числе других законодательных инициатив по организации предпринимательской активности населения региона. В виде временной меры было принято правило на выдачу билетов на право лова частиковых пород рыб специальными частиковыми сетками в вольных водах северной части Каспийского моря ловцам, представивших доказательства своей бедности и неимения лодок для осуществления лова рыбы в море. Таким документами могли быть приговоры сельских, станичных и мещанских обществ или удостоверения городских дум и улусных управлений. Документы об имущественном положении проверялись уездными крестьянскими присутствиями, отделами Астраханского казачьего войска или всеобщей полицией [46]. Данное решение, с одной стороны, являлось мерой поддержки мелких производителей, вносивших свой вклад в объемы рыбодобычи Волго-Каспийского региона, и предоставляло большему количеству ловцов возможность заниматься морским ловом (теперь в их числе могли быть и бедные слои населения, не имевшие возможности в прошлом позволить себе морской лов из-за отсутствия дорогостоящего снаряжения). С другой стороны, закон был направлен против интересов крупного капитала, – сосредоточившихся в устье Волги крупных рыбопромышленных фирм, не дававших мелкому частнику даже возможности конкуренции и вылавливавших значительный объем рыбы, в связи с чем промыслы на север от устья Волги оказывались слаборентабельны.

В 1904 г. по специальному распоряжению Кабинета министров было решено предоставить ряд льгот жителям Закаспийской области на 1904–1906 гг. на всей территории восточного побережья Каспийского моря. В числе привилегий поселенцам Мангышлакского уезда были разрешения на использование специальных орудий лова, на вылов красной и частиковой рыбы в Кендерлинском (Казахском) заливе в течение запретных периодов (с 15 июня по 1 августа и с 5 мая по 15 июня), на свободный провоз орудий лова в то же время на морском участке близ Мангышлакского полуострова и др. [47]. Следует отметить, что указанные льготы для жителей Закаспийской области продлялись и позже [48]. Максимально выгодные условия лова, вывод Мангышлакского полуострова с прилегающими морскими участками из-под юрисдикции Правил 1902 г. должны были способствовать закреплению уже переселившихся мигрантов и привлечению новых переселенцев с целью распространения на полуострове оседлого образа жизни, обоседления коренного населения. Этой же цели служил запрет казакам Сибирского казачьего войска осуществлять лов рыбы в водах той части Киргизской степи, где были расположены крестьянские наделы, или где планировалось осуществить нарезку переселенческих участков для поселенцев [49].

Похожие цели заселения правительство преследовало и в Эмбенском районе, где население береговой полосы Каспийского моря было представлено как оседлым населением, проживавшим в поселках, так и кочевниками, – киргизами. На побережье были расположены ловецкие поселки Жилая Коса, Ракуша, Прорва (Сиротин) и Алансад, население которых было занято исключительно морским рыбным промыслом. По месту первоначального жительства население Жилой Косы включало в себя представителей Астраханской (18 хозяйств), Нижегородской (14 хозяйств), Тамбовской (4 хозяйства) и Пензенской (3 хозяйства) губерний. По два ловецких хозяйства были переселенцами из Симбирской и Владимировской губерний, по одному хозяйству – из Казанской, Рязанской, Костромской, Уфимской, Самарской и Тульской губерний. Население поселка Ракуша состояло из 21 хозяйства, представители которых были выходцами из Нижегородской (5 хозяйств) и Пензенской (3 хозяйства) губерний и по одному хозяйству – из Тамбовской, Саратовской, Астраханской и Рязанской губерний. Молодые поселки, состоявшие исключительно из семей ловцов, еще не имели достаточного количества населения, чтобы нанимать рабочих из своих односельчан. Поэтому на сезон лова сюда приезжали люди в поисках заработка, например, в 1899 г. ловецкие хозяйства Жилой Косы имели 128 чел. наемных рабочих, Ракуши – 79 чел. [29, c. 40–42].

Помимо работы у свободных ловцов и крупных рыбопромышленных фирм, наемные рабочие были востребованы на сопутствующих производствах, в частности, на рыбокоптильных заведениях. Особенно развито рыбокопчение было в районе Царицына, где к концу XIX в. находилось 17 рыбокоптильных заведений, еще 8 заведений работали на юге недалеко от Астрахани и одно принадлежало фирме «Братья Сапожниковы». Большая часть рыбокоптилен была создана в 1880–1890-х гг., численность рабочих на них варьировалась в пределах 500–                   600 чел. Данное количество рабочих было необходимо только в сезон, когда непосредственно производилось копчение, – в период с начала октября до 20 декабря. В связи с этим оплата труда рабочим производилась поденно в размере 30–                 40 коп. [27, c. 98]. Помимо коптилен, отдельную категорию предприятий состояли жиротопни. Так, в конце XIX в. на правом берегу Волги напротив г. Астрахани в Атамановской станице располагались четыре жиротопни, в которых происходило жиротопление и выделка тюленьих шкур и меха бельков. Жир использовался в мыловарении, а шкуры – для изготовления сумок, обивки сундуков и мебели, отделки полушубков и пр. В жиротопни на время сезона нанимались машинисты-кочегары, жиротопы, срезчики, чернорабочие [27, c. 115].

В 1895 г. на берегу Каспийского моря близ казенного рыболовного промысла Забурунного астраханским купцом Н.И. Ильиным был открыт Консервный завод. Консервы готовились из красной и частиковой рыбы – белуги, севрюги, осетра, стерляди, белорыбицы, лосося, судака и мелкой сельди в масле, томате и маринаде. На заводе работали около                 15 чел. мужчин с зарплатой около 30 руб. в месяц и 20 чел. женщин с оплатой около 10 руб. в месяц [27, c. 100].

На сезонные заработки в Астрахань отправлялось не только бедное население, нанимавшееся на самую простую и тяжелую работу. Возможность быстрого заработка привлекала различных мелких дельцов, предпринимателей, купцов. В этом ключе интересен пример нижегородцев. В городе Балахне Нижегородской губернии располагалось производство свойских лодок (парусно-гребных судов небольшой осадки). Весной нижегородские предприниматели (чаще всего представители Горбатовского уезда Нижегородской губернии) на купленных лодках отправлялись в Астрахань. Чтобы не идти пустыми, они брали по пути грузы или пассажиров. По приходу в Астрахань в мае – начале июня хозяин лодки нанимал рабочих, снаряжал лодку сетями и отправлялся на лов в Каспийское море. Выловленная рыба сбывалась в Астрахани, на вырученные деньги предприниматель закупал хлеб и необходимые товары и отвозил их в свою губернию; в течение лета он мог сделать до четырех рейсов. Осенью по окончании сезона хозяин лодки продавал ее астраханским ловцам и возвращался домой на зимовку, чтобы на следующий год вернуться с новыми лодками [50, c. 155–156]. 

Несмотря на широту применения наемного труда на рыбных промыслах и сопутствующих производствах, установить его точную численность, так же, как и идентифицировать работников, приезжавших на промыслы из других губерний или с северных уездов Астраханской губернии, затруднительно. Следует отметить значительную приблизительность всех статистических данных, касающихся наемного труда, уловов и других показателей рыбной отрасли в исследуемый период. Крупнейшие рыболовные промыслы, дававшие значительные объемы вылова рыбы, товарообороты рыбной продукции и предоставлявшие место работы основной части сезонных мигрантов, были сосредоточены в дельте Волги и находились в собственности или арендовались крупнейшими предпринимателями: рыбопромышленником Базилевским, действительным статским советником Х.Н. Хлебниковым, Торговым домом «И.В. Беззубиков с сыновьями», фирмой «Братья Сапожниковы» и др. Астраханское управление Волго-Каспийских рыбных и тюленьих промыслов неоднократно встречало противодействие со стороны таких рыбопромышленников, не желавших сообщать показатели работы промыслов. Так, в 1900 г. Торговый дом «И.В. Беззубиков с сыновьями» отказал в сообщении сведений о работе Синеморских промыслов как участковому смотрителю, так и специально направленному ревизору от Астраханского управления И.И. Розенфельду. Согласно письму астраханского купца И.В Беззубикова в Астраханское управление, это «может причинить ущерб моим торговым интересам, сделав то или другое состояние моего дела заранее известным. Торговые книги по закону составляют тайну всякого коммерческого предприятия и должны открываться для обозрения в указанных в законе случаях – признания судом несостоятельности их хозяина или же обнаружение чьей-либо преступности» [29, c. 83]. Такие случаи были не редкостью, особенно среди представителей крупного капитала.

Во второй половине XIX – начале ХХ в. в условиях активно начавшейся модернизации промышленности Российской империи повсеместно наметилась тенденция к объединению производственных предприятий как работавших в одной отрасли, так и в смежных, но необходимых для организации конкретного промышленного производства. В состав таких объединений входили торговые предприятия и представители банковского капитала. В нефтяной, горной, золотодобывающей, рыбной, соляной, железнодорожной и других отраслях создаются многочисленные общества, товарищества и объединения, ставившие целью укрупнение капитала, облегчение горизонтальных связей между предпринимателями разных отраслей экономики, повышение конкурентоспособности своих членов на рынке производства товаров или услуг.

Волго-Каспийский рыболовный район предоставлял широкие возможности для коммерческого развития крупных промышленно-производственных объединений и концентрации капитала. Собственность на землю в аграрной России традиционно являлась источником благосостояния, однако в рассматриваемом регионе земельные участки представляли важность не в плане занятия земледелием, а в плане наличия на них богатых рыболовных угодий. Кроме того, рыбный промысел был тесно связан с соледобычей. Уникальность Волго-Каспийского рыболовного района заключалась и в том, что на его территории, помимо богатых рыбных ресурсов, находились практически неограниченные запасы соли – на озерах Баскунчак и Эльтон. Поэтому очень часто крупные рыбопромышленники владели не только рыболовными промыслами в дельте Волги, но и арендовали сдававшиеся на соляных озерах участки, представлявшие собой неширокие длинные полосы, уходившие от берега вглубь озера, на которых рабочие ломали соль. В 1909 г. в Астрахани было создано специальное объединение под названием «Общество соледобывания астраханских рыбопромышленников, рыботорговцев и ловцов» [51]. Целью Общества была организация совместной добычи и покупки соли, которая была необходима в значительном количестве, как рыбопромышленникам, так и ловцам, для осуществления засола и хранения свежей рыбы и икры. Закупка больших объемов соли членами правления позволяла продавать соль членам Общества по ценам, ниже существовавших на свободном рынке [51, c. 2221].

В 1904 г. было создано Товарищество Южно-Каспийских рыболовных промыслов Г.С. Лианозова для «продолжения развития рыболовных промыслов в южной части Каспийского моря, принадлежавших покойному потомственному почетному гражданину Георгию Степановичу Лианозову» – представителю известной династии купцов из рыбо- и нефтепромышленников, владевшей рыбными ловлями на всем побережье Южного Каспия у северных границ Персии с середины XIX в. Товариществу были переданы все арендные контракты Г.С. Лианозова, заключенные с Министерством земледелия и государственных имуществ на исключительное право рыбного промысла в южной части Каспийского моря сроком по 22 марта                   1926 г. и с Персидским правительством на право рыбной ловли и устройство ватаг в пределах Персидских владений, беспошлинный вывоз из Персии рыбных товаров и беспошлинный ввоз в Персию необходимых для рыбного промысла материалов и орудий лова сроком до 1 октября 1925 г. Вместе с контрактами Товариществу перешел весь рыболовный инвентарь промыслов со всеми находившимися в водах Каспийского моря лодками и баркасами.

Технический прогресс проник и в сферу рыбного промысла. Значительной стала роль пароходного флота. На Товарищество возлагалась ответственность за содержание имевшихся в их распоряжении пароходов и судов в надлежащем состоянии, за регулярный технический осмотр, ремонт, контроль за условиями его эксплуатации. Также Товарищество было ответственно за обеспечение безопасности как на пароходах в море, так и на пристанях, за содержание достаточного количества необходимых спасательных средств и средств пожаротушения [52].

Заключение. Предпринимательская деятельность в рыбной промышленности Волго-Каспийского бассейна в конце XIX – начале ХХ в. развивалась по двум основным направлениям. Первое было связано с политикой стимулирования мелкого предпринимательства и самостоятельных ловцов-частников, включением крестьянских и казачьих обществ в промысловую деятельность, введением льгот для переселенцев, занимавшихся промыслом в удаленных районах и пр.

Это был комплекс государственных мер по поддержке уже занимавшихся рыбным промыслом ловцов, созданию конкуренции крупным фирмам за счет увеличения количества населения, вовлеченного в промысел, увеличение объемов вылова рыбы, а также созданию стационарных поселений с целью хозяйственного освоения отдаленных побережий Каспийского моря с низкой плотностью населения или населенных кочевыми народами. Второе направление развития предпринимательства в регионе было связано с дальнейшей концентрацией частного капитала и формированием в рыбной отрасли Волго-Каспийского бассейна крупных промышленно-производственных кластеров, включавшихся в себя не только всю технологическую цепочку от добычи рыбы до ее переработки и отправки потребителям, но и комплекс сопутствующих производств.

Развитие предпринимательской деятельности в рыбной отрасли способствовало активизации трудовой миграции в Волго-Каспийский рыболовный район. В исследуемый период она была представлена несколькими основными видами, такими как добровольное переселение, регулируемая государственная колонизация и сезонная миграция. Вольные переселенцы, как правило, пополняли ряды ловецкого населения, организуя собственные мелкие промысловые хозяйства и оседая на постоянное место жительство в самовольных ловецких поселках или приписываясь в число крестьян или мещан уездов и городов Астраханской губернии. Сезонная миграция представляла собой поток наемной рабочей силы, нанимавшейся на заработки для работы как непосредственно на рыбных промыслах, так и на сопутствующих производствах. Данные процессы подтверждаются статистическими сведениями роста численности населения Астраханской губернии и количеством занятых на свободном промысле ловцов.

Государственная политика в пореформенный период была направлена на поддержку как рыбной отрасли региона, так и занятого в ней местного и пришлого населения. Во-первых, государство было заинтересованно в доходах, которые приносила рыбная отрасль Волго-Каспийского бассейна. Во-вторых, оно параллельно решало комплекс стратегических задач внутренней политики: создание новых промышленных центров путем освоения богатых природных ресурсов; перераспределение населения для снижения нагрузки на перенаселенные территории центра; органичное включение окраин в единый хозяйственный комплекс; укрепление границ на окраинных землях.

1. Kuz'mina I.V. K voprosu o roli migracionnyh processov v razvitii kapitalisticheskih otnosheniy v Astrahanskoy gubernii v seredine XIX v. // Kaspiyskiy region: politika, ekonomika, kul'tura. 2017. № 3(52). S. 228–233.

2. Kuz'mina I.V. Gosudarstvennoe regulirovanie pereseleniy v Nizhnee Povolzh'e vo vtoroy polovine XIX – nachale XX v. // Kaspiyskiy region: politika, ekonomika, kul'tura. 2011. № 2 (27). S. 33–38.

3. Belousov S.S. Samovol'nye pereselencheskie rybackie poselki na kalmyckih zemlyah (vtoraya polovina XVIII – XIX v.) // Oriental Studies. 2021. T. 14. № 4. S. 685–696.

4. Belousov S.S. Pereseleniya krest'yan na pomeschich'i zemli v Severo-Zapadnom Prikaspii (vtoraya polovina XVIII – pervaya polovina XIX v.) // Bylye gody. 2021. № 16 (3). S. 1124–1131.

5. Voronova A.A., Kuz'mina I.V. K probleme zaseleniya Severnogo Prikaspiya v IX – nachale XX v.: p. Lagan' // Kaspiyskiy region: politika, ekonomika, kul'tura. 2022. № 1 (70). S. 9–15.

6. Voronova A.A. Gosudarstvennoe regulirovanie rybolovstva v Kaspiysko-Volzhskom regione vo vtoroy polovine XIX – nachale XX v. // Vestnik Rossiyskogo universiteta druzhby narodov. Seriya: Istoriya Rossii. 2005. № 4. S. 129–136.

7. Hayrlapova M.M., Yudina T.V. Organizaciya solyanogo dela v Astrahanskoy gubernii na rubezhe XIX–XX vv. (na primere Basinskih solyanyh ozer) // Voprosy istorii. 2022. № 5–2. S. 78–88.

8. Hayrlapova M.M. Organizaciya dobychi soli na Baskunchakskom ozere Astrahanskoy gubernii vo vtoroy polovine XIX v. // Istoricheskiy zhurnal: nauchnye issledovaniya. 2020. № 5. S. 168–179.

9. Komissarenko A.I. Astrahanskiy rybnyy promysel v kontekste administrativnoy politiki Rossii v XVIII v. // Rus', Rossiya. Srednevekov'e i Novoe vremya. 2019. № 6. S. 30–35.

10. Imasheva M.M. Tatarskoe predprinimatel'stvo v social'no-ekonomicheskoy zhizni Astrahanskoy mahalli v nachale HH v. // Istoricheskaya etnologiya. 2019. T. 4. № 2. S. 235–254.

11. Imasheva M.M. Gostinye dvory Astrahani v konce XVIII – XIX v. kak forma predprinimatel'stva persidskih kupcov // Vektor nauki Tol'yattinskogo gosudarstvennogo universiteta. 2015. № 1(31). S. 145–149.

12. Imasheva M.M. «V blagodarnost' za userdie vo blago Otechestva...»: astrahanskiy pervoy gil'dii kupec iz persiyan Adzhi Ali Akber Useynov // Kaspiyskiy region: politika, ekonomika, kul'tura. 2015. № 2 (43). S. 18–24.

13. Bogatyrev V.S. Dinamika razvitiya torgovli Rossii i Persii cherez Astrahan' v 80-h – pervoy polovine 90-h gg. XIX v. // Izvestiya Rossiyskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta im. A.I. Gercena. 2009. № 115. S. 39–43.

14. Ryabcev A.L. Geografiya eksporta rossiyskih tovarov cherez Astrahanskiy port i ego osobennosti v XVIII v. // Istoricheskie, filosofskie, politicheskie i yuridicheskie nauki, kul'turologiya i iskusstvovedenie. Voprosy teorii i praktiki. 2012. № 7–1(21). S. 165–170.

15. Ryabcev A.L. Astrahanskoe gil'deyskoe kupechestvo i ego specializaciya v konce XVIII – nachale XIX v. // Istoricheskie, filosofskie, politicheskie i yuridicheskie nauki, kul'turologiya i iskusstvovedenie. Voprosy teorii i praktiki. 2013. № 9–2(35). S. 147–150.

16. Ozdamirova E.M. Uchrezhdenie menovogo dvora dlya aziatskih kupcov dlya torgovli v Astrahani // Izvestiya Chechenskogo gosudarstvennogo universiteta. 2020. № 4(20). S. 154–156.

17. Angadaeva Yu.Yu. Istoriko-pravovoy aspekt bor'by s brakon'erstvom v Respublike Buryatiya // Social'no-ekonomicheskiy i gumanitarnyy zhurnal. 2023. № 2 (28). S. 262–271.

18. Angadaeva Yu.Yu. Stanovlenie deyatel'nosti Selenginskogo i Barguzinskogo ryborazvodnyh zavodov // Social'no-ekonomicheskiy i gumanitarnyy zhurnal. 2022. № 1 (23). S. 142–153.

19. Kuryshova I.V. Pravovoe regulirovanie rybnogo promysla v Baykal'skom regione vo vtoroy polovine XIX – nachale XX v. // Istoriko-ekonomicheskie issledovaniya. 2007. T. 8. № 3. S. 134–148.

20. Potapova N.V. Rybnyy promysel na Sahaline v 1855–1904 gg.: deyatel'nost' yaponskih i rossiyskih predprinimateley // Nauchnye trudy Dal'rybvtuza. 2023. T. 64. № 2. S. 14–29.

21. Panov D.A. «Zuyki» murmanskih rybnyh promyslov (1860–1930-e gg.) // Izvestiya Volgogradskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta. 2016. № 2 (106). S. 192–196.

22. Ganusenko I.V. Pravovoe regulirovanie nalogooblozheniya predprinimatel'skoy deyatel'nosti v sfere rybnogo promysla v Rossiyskoy imperii vo vtoroy polovine XIX v. (na primere ozera Baykal) // Sibirskiy yuridicheskiy vestnik. 2019. № 1 (84). S. 3–9.

23. Alekseev V.V. Regionalizm v Rossii. Ekaterinburg: UrO RAN; UrGI, 1999. 194 s.

24. Modernizaciya v sociokul'turnom kontekste: tradicii i transformacii. Ekaterinburg: Poligrafist, 1998. 182 s.

25. Savinov D. Astrahanskiy kray v 1907–1917 gg. Astrahan': [b.i.], 1964–1968. 26 s.

26. Otchet Astrahanskogo gubernskogo statisticheskogo komiteta za 1874 g. Astrahan': Gubernskaya tipografiya, 1875. 101 s.

27. Otchet Astrahanskogo upravleniya rybnymi i tyulen'imi promyslami i kratkiy obzor Kaspiysko-Volzhskogo rybolovstva i tyulen'ego promysla za 1897 g. Astrahan': Tipografiya N.Ya. Petrovyh i F.N. Shlyakova, 1898. 141 s.

28. Otchet Astrahanskogo upravleniya rybnymi i tyulen'imi promyslami i kratkiy obzor Kaspiysko-Volzhskogo rybolovstva i tyulen'ego promysla za 1898 g. Astrahan': Gubernskaya tipografiya, 1900. 318 c.

29. Otchet Astrahanskogo upravleniya rybnymi i tyulen'imi promyslami i kratkiy obzor Kaspiysko-Volzhskogo rybolovstva i tyulen'ego promysla za 1899 i 1900 gg. Astrahan': Tip. N.Ya. Petrovyh i F.N. Shlyakova, 1901. 159 s.

30. Statisticheskiy obzor Astrahanskoy gubernii za 1914 g. Astrahan': Tipografiya gubernskogo pravleniya, 1915. 117 s.

31. Otchet Astrahanskogo gubernskogo statisticheskogo komiteta za 1871 g. Astrahan': Tipografiya gubernskogo pravleniya, 1872. 54 s.

32. Otchet Astrahanskogo gubernskogo statisticheskogo komiteta za 1872 g. Astrahan': Gubernskaya tipografiya, 1873. 53 s.

33. Otchet Astrahanskogo gubernskogo statisticheskogo komiteta za 1873 g. Astrahan': Gubernskaya tipografiya, 1874. 86 s.

34. Otchet Astrahanskogo gubernskogo statisticheskogo komiteta za 1876 g. Astrahan': Gubernskaya tipografiya, 1878. 88 s.

35. Otchet Astrahanskogo gubernskogo statisticheskogo komiteta za 1877 g. Astrahan': Gubernskaya tipografiya, 1878. 118 s.

36. Otchet Astrahanskogo gubernskogo statisticheskogo komiteta za 1878 g. Astrahan': Gubernskaya tipografiya, 1880. 133 s.

37. Otchet Astrahanskogo gubernskogo statisticheskogo komiteta za 1879 g. Astrahan': Gubernskaya tipografiya, 1881. 39 s.

38. Otchet Astrahanskogo gubernskogo statisticheskogo komiteta za 1880 g. Astrahan': Gubernskaya tipografiya, 1882. 45 s.

39. Vysochayshe utverzhdennoe mnenie Gosudarstvennogo Soveta «O dopolnenii i izmenenii nekotoryh statey Ustava Kaspiyskih rybnyh i tyulen'ih promyslov» ot 4 iyunya 1871 g. // PSZRI. Sobranie 2. T. 46 (1871). Ch. 1. SPb.: Tip. II Otd. Sobstv. E.I.V. Kancelyarii, 1874. № 49707. S. 820–824.

40. Nikol'skiy A.M. Astrahanskie morskie lovcy. Statistiko-ekonomicheskoe opisanie. SPb.: Tip. Morskogo ministerstva, 1898. 174 s.

41. Ustav Kaspiyskih rybnyh i tyulen'ih promyslov ot 25 maya 1865 g. // PSZRI. Sobranie 2. T. 40 (1865). Otd. 1. SPb.: Tip. II Otd. Sobstv. E.I.V. Kancelyarii, 1867. № 42136. S. 540–559.

42. Vysochayshe utverzhdennoe polozhenie Komiteta ministrov «O predostavlenii krest'yanam l'got po arendovaniyu kazennyh rechnyh rybolovnyh vod Astrahanskoy gubernii» ot 04 iyunya 1882 g. // PSZRI. Sobranie 3. T. 2 (1882). SPb.: Gostipografiya, 1886. № 941. S. 288.

43. Vysochayshe utverzhdennoe polozhenie Komiteta ministrov «O l'gotah dlya krest'yan po arendovaniyu kazennyh rechnyh i ozernyh vod Kavkazskogo kraya» ot 11 yanvarya 1885 g. // PSZRI. Sobranie 3. T. 5 (1885). SPb.: Gostipografiya, 1887. № 2659. S. 8.

44. Vysochayshe utverzhdennoe mnenie Gosudarstvennogo Soveta «O nuzhdah Kaspiysko-Volzhskogo rybolovstva» ot 27 marta 1906 g. // PSZRI. Sobranie 3. T. 26 (1906). Ch. 1. SPb.: Gostipografiya, 1909. № 27618. S. 326.

45. Vysochayshe utverzhdennoe polozhenie Soveta ministrov «O rasprostranenii meliorativnogo kredita na rybolovstvo» ot 13 aprelya 1911 g. // PSZRI. Sobranie 3. T. 31. Ch. 1. SPb.: Gostipografiya, 1914. № 35042. S. 259.

46. Vysochayshe utverzhdennoe polozhenie Komiteta ministrov «Ob ustanovlenii vremennyh pravil dlya vydachi biletov na lov ryby chastikovymi setyami v chernyah vol'nyh vod severnoy chasti Kaspiyskogo morya» ot 25 fevralya 1894 g. // PSZRI. Sobr. 3. T. 14. SPb.: Gostipografiya, 1898. № 10382. S. 87.

47. Vysochayshe utverzhdennoe Polozhenie Komiteta Ministrov «O predostavlenii naseleniyu Zakaspiyskoy oblasti vremennyh l'got po rybolovstvu v Kaspiyskom more» ot 22 maya 1904 g. // PSZRI. Sobranie 3. T. 24 (1904). Ch. 1. SPb.: Gostipografiya, 1907. № 24575. S. 491–492.

48. Vysochayshe utverzhdennoe Polozhenie Komiteta Ministrov «O rybolovstve v Zakaspiyskoy oblasti» ot 19 fevralya 1907 g. // PSZRI. Sobranie 3. T. 74 (1907). SPb.: Gostipografiya, 1910. № 28900. S. 83.

49. Vysochayshe utverzhdennoe mnenie Gosudarstvennogo Soveta «O vospreschenii sibirskim kazakam lovit' rybu v vodah toy chasti Kirgizskoy stepi, v koey raspolozheny krest'yanskie nadely» ot 7 iyunya 1904 g. // PSZRI. Sobranie 3. T. 24 (1904). Ch. 1. SPb.: Gostipografiya, 1907. № 24752. S. 694.

50. Petrechenko K. Kaspiy, ego promyshlennost' i torgovlya // Morskoy sbornik. 1862. № 8. S. 153–188.

51. Ob utverzhdenii Ustava «Obschestva soledobyvaniya astrahanskih rybopromyshlennikov, rybotorgovcev i lovcov» // Sobranie uzakoneniy i rasporyazhenie Pravitel'stva, izdavaemoe pri pravitel'stvuyuschem Senate. 29 iyulya 1909. Otdel vtoroy. № 60. St. 556. S. 2220–2228.

52. Ustav Tovarischestva Yuzhno-Kaspiyskih rybolovnyh promyslov G.S. Lionozova, utverzhdennyy 12 fevralya 1904 g. // Sobranie uzakoneniy i rasporyazheniy pravitel'stva, izdavaemoe pri pravitel'stvuyuschem senate. 16 marta 1904 g. № 8. Polugodie pervoe. Otdel vtoroy. St. 131. S. 317–331.